![]() |
#1
|
|||
|
|||
![]() Я хотел быть поэтом. А не просто смельчаком В коммунизм Коржавин верил долго. В саму идею верил. А в советских носителей этой идеи не верил. («Там ложь, как топь, и в топь ведет дорога. Но там толкает к откровенью стыд и стыд приводит к постиженью Бога».) ...Очень многие пошли за дьявольщиной самоутверждения. ? до сих пор туда ходят. Коржавин говорит: «Они думают, что можно продать душу дьяволу, а потом ее по частям выкупить. Но так не получается. Оттуда не возвращаются». Моя сестра, учительница в Краснодаре, преподает детям историю по коржавинским стихам. Сестра говорит, что стихи Коржавина — это лучшие учебники по истории, в них время достоверно. Ни к кому из начальников возлюбленного отечества Коржавин отродясь не подлизывался. А вот Горбачева ценил. Сегодня, когда кто-то кривится при упоминании имени Горбачева, Коржавин заводится: «?нтеллигенция всегда стремилась уничтожить того, при ком у нее был шанс уцелеть». Если в полтретьего или три часа ночи у меня звонит телефон, к гадалке не ходи — Коржавин. Беру трубку и слышу, как коржавинская жена Любаня кричит на всю бостонскую квартиру: «Эмма! Но у Зои же глубокая ночь!» ? прямо в и ж у, как Коржавин машет рукой, а меня спрашивает: «Деточка! Я не разбудил?» Вне зависимости — разбудил или не разбудил, счастливо улыбаюсь в предвкушении самого упоительного разговора на свете, часа на два, не меньше, но время пролетит незаметно, и текст, который мне предстоит услышать, — будет антибанален, плотен, упруг, и удельный вес слов какой-то другой… В один из таких телефонных разговоров скажет: «Вот Сталин говорил, что скромность украшает большевика. Но скромность — не украшение. Скромность — это мудрость. Пока вы скромны — вы чувствуете свои размеры. ? других людей чувствуете, и весь мир. А как только начинаете думать, что вы — пуп земли, а все остальные — материал для истории, впадаете в большой соблазн». А в другой раз Коржавин, из-за чего-то на журналистов рассердившись, кричал мне в телефонную трубку из Америки: «В Пастернаки все метите… Самовыражением занимаетесь… А с л ю д я м и (так и сказал!) никто не разговаривает… Я один должен, да?» ? опять чистая правда. Что есть наша профессия, как не умение разговаривать с л ю д я м и?! ? кому на фиг просто так надо наше самовыражение, если за ним нет откровения? Крестился Коржавин только в 1991 году. Кстати, здесь, в Москве. ? вот однажды при друзьях стал размышлять, как предстанет перед Всевышним… Друзья сказали: «Да ладно, Эмка, тебе-то чего бояться, ты вон сколько стихов хороших написал!» Коржавин покачал головой: «Не-е-а, т а м гражданские заслуги не учитываются». …Только что посмотрела очень хороший фильм о Коржавине (режиссер Павел Мирзоев, продюсер Леонид Перский ), но его пока ни на какой канал не взяли. Жаль. Потому что это фильм о ценностях не выживательных, а жизненных, о вещах не процедурных, а экзистенциальных. ...?з телефонного разговора пять дней назад: — Зойка, а меня в России помнят? Помним. *** Старинная песня, Ей тысяча лет: Он любит её, а она его – нет. *** …Столетье промчалось. ? снова, Как в тот незапамятный год, — Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет. Ей жить бы хотелось иначе, Носить драгоценный наряд… Но кони – все скачут и скачут. А избы горят и горят. *** Все обойтись могло с теченьем времени. В порядок мог втянуться русский быт… Какая сука разбудила Ленина? Кому мешало, что ребенок спит? *** Помним. Он не делит людей на тех, кто его читает, и тех, кто не читает. Смееется: «У меня нет комплекса секс-бомбы». Не любит выражение «простой человек». «Мы все простые перед Богом. Все мы живем. Все умрем. Всем нам нужны квартиры, тепло. А мы были воспитаны так, что даже в диссидентском кругу рассуждали: вот талантливый художник, а живет в восьмиметровой квартире… А если не художник? ? не очень талантливый? Ему можно жить вместе со своей гигантской семьей в восьмиметровой квартире, да? Как ни странно, такая диссидентствующая точка зрения подпирала официальную идеологию». Обижается, когда его называют отчаянным спорщиком. Хотя спорить любит. Но знаменитая коржавинская полемичность — это уяснение истины. Простое естественное отталкивание от навязываемого. Дико разозлился, когда в эмиграции пришли к нему брать интервью и говорят: «Ну вот теперь, когда все лучшие писатели уехали из СССР…» Стал кричать и топать ногами: «Почему вы считаете, что лучшие уехали?» Часто повторяет: «Россия — страна квалифицированная и умная. Усталая. Но квалифицированная и умная». В 1944 году девятнадцатилетним написал стихотворение «Зависть». Вы вдумайтесь: кому и чему завидовал советский мальчик! «Можем строчки нанизывать— Посложнее, попроще, / Но никто нас не вызовет на Сенатскую площадь.<...> Пусть по мелочи биты вы чаще самого частого, / Но не будут выпытывать имена соучастников. <...> Мы не будем увенчаны... / ? в кибитках, /снегами, / Настоящие женщины не поедут за нами». Однажды я спросила его: «Через три года после того, как вы написали «Зависть», вам уже не было нужды завидовать декабристам? Все сбылось — арест, ссылка, снега, Сибирь?» Он сказал задумчиво: «Да». Потом рассмеялся, как мальчишка: «Однако нельзя сказать, чтобы я этому сильно обрадовался». ? тут же уточнил: «Меня п р о с т о посадили. Я не выходил ни на какую Сенатскую площадь. Никого не свергал. ? соучастников у меня не могло быть». Посадили Коржавина за стихи. Опять же девятнадцатилетним писал: «Гуляли, целовались, жили-были… /А между тем, гнусавя и рыча, /Шли в ночь закрытые автомобили /? дворников будили по ночам». Восемь месяцев на Лубянке. Три года в сибирской ссылке. «Теоретически я сознавал опасность. Но меня несло! Боялся другого. Я очень боялся, что мне аплодируют за смелость. А я хотел быть поэтом. Не просто смельчаком». Зоя Ерошок - обозреватель «Новой» Фото: Юрий Рост http://novayagazeta.ru/data/2010/114/32.html (Час назад я вернулся с торжественного празднования 85-летия Наума Моисеевича Коржавина (Эмки Манделя, как его называли сокурсники к моменту ареста, считая (по словам его соседа по койке в общежитии, Тендрякова) самым талантливым из современных) поэтов, пишущих на русском. Там были гости из разных штатов, звучали телеграммы из России (от очень достойных людей), и не только из России, люди разных возрастов: и ровесники или почти ровесники, и совсем молодёжь, читали его стихи, которые они любят... ? сам Коржавин прочёл своего "Последнего язычника". Вот это: Цитата:
|
#2
|
|||
|
|||
![]() Киевлянин Наум Мандель был внуком цадика и страшным нонконформистом. Его даже из школы исключили перед войной. В 1945 году будущий Коржавин (уже поэт) поступает в Литературный институт. Его соседями по комнате оказались Расул Гамзатов и Владимир Тендряков. В 1947-м, в эпоху борьбы с космополитизмом (интересно, был ли в тогдашнем МГБ какой-нибудь центр «К», как у нас центр «Э»; впрочем, и космополитизм, и экстремизм у этой трехбуквенной конторы всегда означали одно: инакомыслие), его арестовывают по доносу. За стихи. Это потрясло молодых литераторов, и Юрий Бондарев даже опишет этот арест в своей «Тишине». (Помните, как комсорг стращает Сергея Вохминцева такой ужасной развязкой? С приложением примерного текста стихов: «А там, в Кремле, в пучине славы, хотел познать двадцатый век великий, но и полуслабый, сухой и черствый человек». В 1956 году Коржавин выскажется уже сам, но круче: «Только чтить не годится и в кровавой борьбе ни костров инквизиций, ни ночей МГБ».) Его судили по ОСО (Особое совещание при МГБ) и отправили в бессрочную ссылку как «социально опасный элемент». Сначала была Сибирь, потом (1951–1954 гг.) — Караганда. Солженицынский перевалочный пункт. ГУЛАГ тесен, особенно когда в него перемещается Парнас. Бессрочная ссылка закончилась в 1954-м, а в 1956-м была реабилитация, и даже диплом Литинститута — в 1959-м. Его публиковали в «Тарусских страницах» и в журналах, выходили сборники стихов. Однако мира под березами с властью у Наума Коржавина не вышло. Сталинизм осудили многие поэты, но он в 1957 году разочаровался в коммунизме и стал законченным антисоветчиком. Его стихи не столько порхали голубями в подцензурных изданиях, сколько буревестниками летели в самиздат. Как он ощущает себя в СССР? «Романтика, растоптанная ими, знамена запыленные — кругом… ? я бродил в акациях, как в дыме, и мне тогда хотелось быть врагом». Вот такие настроения в оттепель, а ведь это разрядка, передышка. Но не для него. Слетал Гагарин в космос, и снова Коржавин идет против течения. «Москва встречает героя, а я его — не встречаю... А впрочем, глядите: дружно бурлит человечья плазма. Как будто всем Космос нужен, когда у планеты — астма. Гремите ж вовсю, орудья! Радость сия — велика есть: в Космос выносят люди их победивший Хаос». До расстрела демонстрации голодных рабочих в Новочеркасске оставалось чуть больше года… В 1965 году Коржавин участвовал в движении защиты Синявского и Даниэля. Потом — Галанскова и Гинзбурга. В 1968-м они с властью схлестнулись из-за Чехословакии. Печатать Коржавина перестали совсем и стали таскать на допросы в прокуратуру. Его заявление на выезд было аргументировано так: «Нехватка воздуха для жизни». «Куда мне разлюбить свою страну! Тут дело хуже: я в нее не верю. Волною мутной накрывает берег. ? почва — дно. А я прирос ко дну». В 1974 году Коржавин обосновался в Бос***тоне, писал в «Континент», боролся с советской властью, с западными «друзьями СССР», со всеми формами социализма и «революционными движениями». Полемизировал с Бёллем. Во второй половине 80-х приехал в СССР, выступал в Доме кино, был восторженно принят и сказал неожиданное: «Я им не верю». Старый, тертый зэк. Не верил, не боялся, не просил. Во глубине бостонских руд хранит гордое терпенье. А вот что будет со «скорбным его трудом» и «дум высоким стремленьем»? Александр Сергеевич, мне бы ваш оптимизм! http://newtimes.ru/articles/detail/28629/ |